Среди многочисленных традиций и практик прошлого есть некоторые, которые вызывают мою искреннюю симпатию Как, например, вы относитесь к монархии? Например, система образования, или, то что Александр Грин назвал "отделкой щенка под капитана". Что может быть полезнее для юноши 15-16 лет, только что закончившему формальное обучение в школе, а потом в колледже одного из университетов, чем длительное путешествие по европейским странам, для пополнения багажа знаний и приобретения разностороннего опыта, в компании внимательного и умного наставника, возрастом старшим, нежели его воспитанник, но уступающем его отцу. Очень жаль, что теперь подобное не практикуется. Остается только гадать, как именно могло бы выглядеть путешествие в наши дни, да завидовать тем, кто имел возможность завершить образование именно таким красивым росчерком в автобиографии.
В 1661 году настал черед юного Джона Уилмота пройти этот путь и начался он с тщательного подбора сопровождающего лица, наставника, учителя и просто друга. Занялся этим вопросом не кто-нибудь, а Его Величество лично. Трудно сейчас предполагать что-то наверняка, тем более пытаясь проникнуть в тайный смысл действий недавно коронованного монарха. Возможно, причиной столь пристального внимания к молодому графу стала память о том, что его отец -Генри Уилмот оставался верным роялистом и  сопровождал Чарльза во время бегства на континент и после и за это можно было простить вспыльчивый и авантюрный нрав Уилмота-старшего и даже трату казенных денег на рождественские сливовые  пироги. Возможно, Чарльзу было важно вырастить новое поколение "своих" роялистов. А может быть на то были свои, неизвестные нам причины. Первым делом король решительно отверг кандидатуру вошедшего было во вкус Роберта Уайтхолла , который был наставником Джона в Оксфорде и чьи стихотворные вирши, вместе с пикантными сплетнями о подробностях  отнюдь не платонической любви наставника к ученику достигли  Уатхолла каменного.
Новым наставником, которому поручили познакомить Джона Уилмота с заграничной жизнью и пополнить его багаж знаний стал доктор Эндрю Бальфур. В какой момент и почему Чарльз принял именно это решение, был ли он наслышан о заслугах и репутации доктора или имел возможность пообщаться с ним во время нахождения во Франции - мне неведомо. Так или иначе, а кандидатуру более подходящую найти было трудно.
Баронет Эндрю Бальфур был истинным шотландцем. Ровесник короля, происходил из почтенной семьи. Эндрю был пятым и последним ребенком в семье и его воспитанием и образованием занимался брат Джеймс Бальфур, известный антиквар, который был старше его на 30 лет. За неимением портрета Эндрю, прилагаю потрет Джеймса. 

Эндрю Бальфур действительно был человеком науки и, закончив образование в родной Шотландии, отправился его совершенствовать в Лондон под началом известного врача короля Джеймса I Sir Theodore Mayerne. После этого он отправился дальше, на континент, во Францию, где некоторое время провел в исследовании  знаменитого ботанического сада Герцога Орлеанского (возможно именно там ему выпала честь быть представленным Чарльзу II впервые), который находился в заведовании его соотечественником д-ром Морисоном, и который стал его другом на долгие годы. Затем был Париж, где Эндрю совершенствовал свои медицинские знания и умения в течение нескольких лет. И, наконец, университет Каена, который д-р Бальфур закончил 20-го сентября 1661 года (а, кстати, замечу, что Джон закончил Оксфорд 9-сентября того же года), за несколько месяцев до назначения на должность гувернера Джона Уилмота, второго графа Рочестер.
В 1668 году, через четыре года после завершения своей миссии Эндрю Бальфур написал путеводитель по Франции и Италии для шотландского дворянина Лорда Мюррей. Этот путеводитель во многом был основан на событиях произошедших в период между 1661 и 1665 годами и издан в 1700 году под названием "Письма, написанные Другу". А для нас, грешных, эти записи просто бесценны, так как помогают восстановить ход Гранд Тура, совершенного Джоном Уилмотом и его учителем.

Итак, на дворе у нас 21-е ноября 1661 года. На господ Уилмота и Бальфура выписаны два "заграничных", а вернее безграничных паспорта, позволявших беспрепятственно путешествовать по Франции и Италии в течение нескольких лет. Багаж уложен в сундуки и у тридцатиодналетнего д-ра Бальфура есть время призадуматься о грядущей программе обучения. С первого взгляда стало ясно, что работы будет много, так как образование молодого графа на тот момент можно было скорее назвать более блестящим, нежели основательным, да и то, с некоторой натяжкой и с скидкой на то, что годы были суровые, эпоха мерзопакостная, да и всеобщая безотцовщина сказывалась. Уодем не входил в почетный список колледжей Оксфорда, которые Бальфур считал лучшими. Поэтому, необходимо было разработать стратегию, которая бы позволила исправить ошибки в воспитании и заполнить пробелы в образовании. Надо сказать, что действия, предпринятые доктором были оценены юным воспитанником по достоинству. По словам Гилберта Бернета Джон Уилмот часто вспоминал своего наставника
"Рочестер часто мне признавался, особенно за три дня до смерти, какой Любовью и Почтением он обязан своему гувернеру ... за его Заботу и Привязанность, в период когда он находился под его опекой. Но ничто так не повлияло на Рочестера, как те уловки (именно так он выразился) благодаря которым он мог наслаждаться Книгами и Чтением..."

Был ли у Бальфура план в соответствии с которым Милорду предлагались книги для чтения и размышления или это происходило само собой, но так или иначе, а для увлечения юного графа чтением ему предлагались не только классические работы от Ромула до этих дней, но и популярные французские романы, пьесы, сатира и труды "либертинов", причем, естественно, все это возможно было прочитать только на языке оригинала. Но сейчас, в конце 1661 - начале 1662 до  больших библиотек еще далеко и главное начать маршрут. Джону Уилмоту пятнадцать  и он покидает Лондон, вероятнее всего, не в первый раз - около 1653 года его матушка предприняла поездку в Париж, однако, болезни и особенности жизни "двора в изгнании" заставили семью вернуться в родную Англию в 1655 (1656?) году.

Покинув Лондон, путешественники направляются к южному берегу Темзы в Саутуорк (Southwark), где нанимают лошадей, проводников и багажные кареты до Рай (Rye). Через два дня пути они прибывают в пункт назначения только лишь для того, чтобы пересечь Канал и оказаться в Дьепе, где путешественники разместились с максимальным удобством по системе "A la Bastile".

Д-р Бальфур в своих письмах отдельно отметил, что хозяева были очень вежливы. Дьеп был городом, в котором можно было приобрести экзотические игрушки, прибывшие из-за моря-окияна, чем и занялись наши герои, купив гребни из панциря черепахи и шкатулки из слоновой кости, а затем отправились вглубь континента, в Руан. Здесь туристы принялись за осмотр местных достопримечательностей, в частности, забрались на верхушку собора, чтобы увидеть "самый большой колокол в мире". Оттуда, из Руана, доктор и граф предприняли вылазку в Santeville(?), где отведали знаменитый крем/сливки (???) и, насколько позволял сезон, увлекающийся ботаникой Эндрю Бальфур начал собирать "Дорожный гербарий".

Для дальнйшего путешествия был нанят посыльный в Париж за 13 или 14 франков (лошади, жилье и питание были включены в стоимость), а наставник и воспитанник отправились следом. На некоторе врея им пришлось остановиться вместе с M. Haes и его семьей - "весьма почтенные люди" - в пригороде Сен-Жермен, пока не были найдены постоянные квартиры.

Доктор Бальфур рассудил, что зимний сезон с большей пользой можно провести в Париже, нежели в его окрестностях, поэтому путешественники оставались в столице с января по июнь 1662 года. Интерес Бальфура к ботанике мог реализоваться в этих краях полностью. К услугам учителя и ученика были все публичные парки Парижа, такие как Люксембургский Королевский и Tuilleries, а так же ряд частных садов. Этот бальфуровский энтузиазм, с которым он изучал травы и возможность их использования в медицине не мог не пробудить у Джона схожий интерес и, вполне возможно, заставлял вспомнить картинки из детства, как тетушка Джонна и тетушка Ишам обменивались рецептами от падучей болезни. Доктор мог убедится в этом когда его ученик был зачислен на трехнедельный курс "химии" М. Барлет в колледже де Камрей - "десять Крон за курс и две Кроны за его книгу".  Надо сказать, что этот интерес к химии и медицине  сохранился на всю жизнь - достаточно вспомнить доктора Бендо и химическую лабораторию от коллеги-химика короля Чарльза.

К услугам господ с острова были все букинисты Парижа, что здорово помогало доктору Эндрю обеспечивать воспитанника книгами и чтением. А ведь кроме Королевской библиотеки рядом с Нотр-Дам уже тогда появилось огромное количество книжных лавочек и, гуляя по новому мосту рядом с собором или прогуливаясь по Rue St. Jacques можно было отыскать и Гептамерон Маргариты Наваррской и старинные карты из Дьепа.
новомодные французские романы можно было приобрести в Palace gate и в Place de Sorbonne, а старые книги, на любой вкус, на Mont. St. Hiller.
Какие же книги могли быть прочитаны Джоном Уилмотом и долгими парижскими вечерами обсуждены с наставником?
Многие биоГРАФоведы отмечают влияние, которое оказал принц французской поэзии Пьер де Ронсар, и даже отмечают, что некоторые вольные переводы поэзии Ронсара Милорд в последствие осуществил на своем родном языке. Кто знает, может быть как мы сейчас внимаем строкам писем самого Милорда. так и он некогда имел возможность прикоснуться к письмам Ронсара

и уж точно он изучал особенности ронсаровской строфы в 6 стихов - aabccd - и листал подобные книги при неровном пламени свечи

Но кроме античных классиков и корифеев Ренессанса сэр Эндрю предлагал большое количество современной французской литературы. И как же, в таком случае, обойтись без ретроспективы прециозной литературы от предтечи направления Венсан Вуатюр до "последних из прецизикан"  Жоржа и Мадлен де Скюдери. Чрез пасторальные пятитомные романы к критике и сатире, подозреваю, что последняя нашла особый отклик у Милорда.

Метафорический портрет пастушки Хариты. Иллюстрация к роману  Шарль Сореля, сьёр де Сувиньи "Сумасбродный пастух" (издание 1627 г.)

Скоре всего д-р Эндрю мог раздобыть и изданные в 1660-ом году "Сатиры" Николы Буало-Депрео и, я полагаю, не обошел вниманием "фантаста" эпохи Сирано де Бержерака. Честно говоря, меня не оставляет размышление о том, как "Иной свет"  мог читаться тогда, в 17 веке, молодым графом.

Кроме чтения был еще французский  театр... но об этом в другой раз.

Во многом по книге "A Profane wit" by James William Johnson